— Арина, расскажи, как ты пришла к тому, что пора уходить из баскетбола?

— Ещё в начале этого сезона (речь про сезон 23/24 - Ред.) я не собиралась уходить, я только вернулась с новыми силами. Хотя я понимала, что у нас будет новый состав, очень много народа уйдёт и это будет тяжелый сезон. Я прям реально готовила себя к этому. И где-то, наверное, после Нового года словила выгорание. В моём понимании выгорание — это когда у тебя вообще нет уже никаких сил и понимания, как же работать дальше,чтобы сделать то, что ты делаешь лучше. То есть, какой-то такой тупик я в себе нашла. Раньше, мы общались тут недавно с тренерами, когда проиграл, у тебя сразу желание всё исправить и выиграть, а последнее время я себя ловила на том, что я уже просто не понимаю, что делать и зачем. Так работать нельзя.

— Уточни, что ты делала в «медведях» как тренер.

— В целом, наверное, основная моя работа — это скаутинг видеоматериала, разбор соперников как командный, так и персональный, плюс работа также с нарезками, то есть, анализ наших игр, и тренировочный процесс. Какие-то у меня были не очень большие, на самом деле, обязанности с точки зрения именно ассистента тренера, короче говоря, какие-то кусочки мне давала Дарья Александровна: «Вот ты этим занимаешься, этим и этим». Соответственно, я это выполняла и какие-то организационные моменты тоже присутствовали: если говорить про первый год их было гораздо больше, а вот если говорить про последний, то львиную часть этих обязанностей забрала наш менеджер Уля. То есть, она прям очень много забрала того, что я делала раньше – например, договаривалась на выездах.

— У тебя помимо тренерской работы была ещё и менеджерская часть?

— Она такая, знаешь... Например, я знаю работу твою, и я не могу сказать, что у меня была какая-то часть менеджерской работы. То есть, это просто какие-то организационные заявки, организация именно на выездах, режим питания, когда нас заберёт автобус, договориться с залом, договориться ещё с чем-то, такое вот было, маленькие какие-то отрезочки, но были.

— Ты говоришь, что поймала себя на мысли, что у тебя уже нет сил и эмоций, какого-то заряда столько времени уделять баскетболу. Сколько времени в среднем у тебя уходило в день на «медведей»?

— Ой, это очень сложный вопрос. Мы закладываем только именно работу или просто объяснить насколько это было в моём дне?

— Ты же была на всех тренировках, правильно?

— Конечно, да.

— Вот помимо тренировок, сколько ещё часов у тебя это отнимало, какая это доля была?

— На самом деле в связи с тем, что я работала и работаю ещё на второй работе в школе, это получалось вообще очень скомкано. В том плане, что у меня не было разграничения: что вот сейчас я только в школе, потом я только в Политехе. То есть, это можно так разделить, но параллельно, находясь в школе, я часто занималась тем, что делала все эти видеонарезки, между уроков на какой-то перемене, потому что вечером тренировка, у нас же весь тренировочный процесс происходит вечером часов в 7 и это 2 часа точно, один зал. В общем, это всё сложно, но допустим где-то с 6 часов до 9 ты в зале, потом тебе нужно ещё доехать, я жила далеко от зала и живу, и приезжала я достаточно поздно, часов в 11, даже позже и времени, чтобы заняться нарезками особо нет, приходилось крутиться, то есть, это всё в течении дня. Поэтому я не могла разграничить эти две работы, они у меня всегда были вместе, параллельно. Если анализировать мою жизнь, то это была тупо работа. Это была работа в школе и сразу же работа в Политехе.

— Такой нескромный вопрос, тебе в Политехе платили за эту работу?

— Да, мне платили, но такие достаточно как бы это назвать…Если говорить про первый год, то это символическая сумма, второй год - потому что я присоединилась в самом конце, там вообще суперсимволические деньги были и в том году уже побольше. Но в целом если так смотреть: то, сколько я тратила, даже если включать дорогу до зала, своё время какое-то, питание, всё это вместе, то это не покрывало почти ничего. То есть, это реально символические деньги. В целом, я была к этому готова, и сама шла на эту работу.

— Расскажи для не понимающих эту деталь читателей, потому что такие вопросы я думаю будут, а зачем тогда вообще этим заниматься? Если ты не получаешь там деньги. По сути, ты просто тратишь треть своего дня на то, чтобы чем-то позаниматься. И там у тебя полная ответственность, у тебя нет такого, что ты можешь похалявить, не прийти, это как работа, но она материально особо не оплачивается в сравнении, наверное, с твоей основной работой. Зачем это всё?

— Это очень хороший вопрос (Смеётся). Кажется, очень часто задают себе этот вопрос люди подобных профессий или не подобных профессий, а которые тоже работают так же: зачем это всё? Я, наверное, не смогу даже ответить. Потому что люблю баскетбол, сейчас могу сказать, что люблю эту команду. То есть, вот это вот желание просто работать, просто становиться лучше, просто выигрывать оно как было с самого, знаешь, начала моего пути АСБ, то есть, это ещё со школьных каких-то времён. Как-то оно внутри всё это зародилось – работать не для денег, а для удовольствия от того, что ты делаешь, для побед.

— Ты не рассматриваешь освободившееся время, как возможность финансово расти: перейти в другую команду с другой зарплатой или в частную баскетбольную школу, где ты можешь меньше временитратить, но получать от этого больше в плане финансов?

— На самом деле это мне говорили уже очень много людей и очень давно: что если ты хочешь идти зарабатывать деньги, то тебе нужно идти в другое место, с самого начала. Мне уже очень давно говорили, что пора идти зарабатывать бабки, думать про материальную составляющую, а не вот это вот твоё “за идею” работать, грубо говоря, мы же работаем за идею. Наверное, сейчас, когда у меня, у меня такая вот получается в итоге ситуация, что я ухожу только в школу, но у меня там больше нагрузки, я беру классное руководство и у меня там тоже будет не то, что бы легче. Мне будет легче с той точки зрения, что у меня не будет выездов и свободный вечер. Если я с этим всем разберусь в школе, то я для себя рассматриваю вариант какого-то ещё одного источника дохода, не обязательно, что это будет баскетбол. Хотя нет, я не буду говорить, что это будет 100% не баскетбол, какая-нибудь студенческая команда, я не знаю, как жизнь сложится. Пока что я для себя не вижу ничего такого.

— Ты не рассматриваешь вариант: сейчас год отдохнуть, потом в «медведи» вернуться?

— (Смеётся) Нет, честно, не рассматриваю такой вариант.

— А вы нормально разошлись?

— С кем? С клубом?

— Да, с Дарьей Александровной.

— Я не могу сказать, что у нас были вообще когда-то какие-то недопонимания. Может быть, со стороны это выглядит иначе или даже не со стороны, всякое бывает у всех. Мне бы хотелось сказать Дарье Александровне слова благодарности за ту огромную помощь и поддержку в моем сложном пути и росте в роли тренера, я очень многому у неё научилась.

— Ты можешь себе представить ситуацию, что через год или полгода после отдыха от баскетбола, ты можешь оказаться в любой другой команде Санкт-Петербурга? Ты это не отметаешь?

— Как тебе сказать, я немножечко устала от баскетбола в целом. Я не знаю. Но, наверное, я ничего уже больше в этой жизни не отметаю, потому что я уже уходила из «медведей» и сказала, что я не вернусь, а потом в итоге вернулась. Тогда я не говорила себе: «Арина, давай отдохнём с тобой год и посмотрим, может быть мы снова залетим в АСБ».  Такого разговора у меня с собой не было, у меня наоборот был разговор, что пора немного пожить обычной, нормальной жизнью.

— Ты упоминаешь именно студенческие команды. Ты профессиональные клубы вообще не рассматривала?

— Рассматривала только когда была игроком.

— А почему ты для себя закрываешь этот вариант?

— Я не закрываю, я просто…Господи, что это за тренер, который не мечтает быть тренером в профессиональной команде.

— У тебя есть опыт, ты работала в «медведях» скаутом, а вы скаутируете на высоком уровне.

— Честно говоря, я об этом как-то не думаю, правда. То ли потому что я думаю, что это должен быть уровень повыше, чем Высшая лига. Как игроки, знаешь, считают, что, и многие считают, что АСБ немного чем-то по уровню походит на Высшую лигу, по тем командам, которые там играют.

— Кажется, так считают только те игроки, которые играют в АСБ, но не играли в Высшей лиге, и они почти все уверены в том, что уровень одинаковый. Я бы, честно говоря, очень хотела посмотреть на многих игроков АСБ, которые так говорят, в Высшей лиге.

— Да, я согласна с тем, что это не все игроки и не вся Высшая лига, но по персоналиям, может быть. В общем, подведу итог в том, что я правда никогда об этом особо всерьёз не задумывалась. Чтобы пойти работать куда-то в Высшую лигу или какую-то профессиональную лигу, мне кажется, нужно сначала попробовать себя в АСБ главным тренером.

— Вот мы и пришли к моему вопросу. Ты для себя рассматривала когда-нибудь вариант подняться и стать главным тренером? Когда-нибудь ты задумывалась: «Так, сейчас Дарья Александровна уйдёт куда-нибудь, а я на первого встану».

— Честно, может быть, когда-то я и задумывалась, не когда-то, а наверняка, о том получится ли у меня. Не о том, что она [Дарья Александровна] куда-то уйдёт, и у меня появится возможность, а о том вообще смогу ли я, хочу ли я, потяну ли я. То есть, далеко не все люди задают себе этот вопрос, а просто идут и становятся главными тренерами, а у меня любимая черта это самоанализ и понимание: потяну ли я это всё. В первый год я была 100% уверена, что мне нужно смотреть и быть только вторым тренером, всё это впитывать. Потом, я не считаю, что у меня было достаточно много опыта, чтобы идти на главного тренера. Думаю, моя роль в ЧМ была именно второй тренер.

— А ты для себя так думала: «Ладно, может быть не «Черные Медведи», может быть, пойти в какую-то начинающую, молодую команду студенческую в Санкт-Петербурге и начать там свою карьеру уже главного тренера?»

— Да, возможно, были такие мысли, но как-то всё у меня разбивалось об мысли.

— Расскажи, почему ты в прошлом году зашла в конце года?

— В том году у меня был ряд событий не очень приятных, с точки зрения моего здоровья, меня жизнь немножко потрепала, то ли потому что психосоматика дала о себе знать, то ли ещё что-то. В общем, как-то всё так сложилось, что у меня какая-то опять переоценка ценностей пошла и я подумала, что я ещё не всё сделала и нужно вернуться, то есть не то что я написала Дарье Александровне: «Возьмите меня обратно». Мы просто списались: как у вас дела, как то, как сё, Дарья Александровна как раз ещё уезжала главным тренером на Матч Звёзд [Матч Звёзд АСБ 22/23] всё как-то сошлось к тому, что я должна была заместить её на тренировках. С этого момента мы начали больше общаться, и она мне предложила подключиться к тренировочному процессу, я пришла на игру к девочкам, и ностальгия ударила по голове, а дальше всё - я уже снова в команде.

— Ты не связываешь все свои проблемы со здоровьем с тем, какая у тебя занятость? Ты уезжаешь рано утром в школу, там работаешь, потом на тренировку, тут же работаешь, для «медведей» что-то режешь, вечером приезжаешь домой, у тебя нет времени, ты не отдыхаешь и такой образ жизни он разве не влияет?

— Да, но у меня всю жизнь такой образ жизни. Что с Лесгафта [команда НГУ им. П. Ф. Лесгафта - «Сирены»], в котором я много тренировалась в любом состоянии. Я не знаю как у всех, у нормальных людей, наверное, если ты заболел - сидишь дома, а у таких как я - они заболели и всё равно идут на тренировку, потому что пропускать тренировку нельзя, пропускать тренировку можно только, если ты умер. Тебя так воспитали, ты так живёшь и в таком состоянии ты всю жизнь потом себя не жалея пашешь, а проблемы со здоровьем - они же произошли тогда, когда я ушла из «медведей», у меня осталась одна школа, грубо говоря.

— То есть, это с такой нагрузкой не связано, с этим ритмом жизни?

— Может быть, это накопительный эффект, я не исключаю этого момента, потому что то, что там происходило это могло быть более хроническим.

— Вопрос не по теме. Почему большинство, кто уходят из «Сирен» в «Черные Медведи» спустя время начинают называть команду не «Сирены», а Лесгафта? С чем это связано?

— Правда? Я теперь думаю, почему я начала так говорить, но как-то может быть Лесгафта более понятно, что за команда.

— А «Сирены» не понятно, что за команда?

— А ты как считаешь, почему так?

— Не знаю, мне кажется, отношение меняется.

— Что «Сирены» это что-то больше родное, доброе, мягкое, а Лесгафта - это Лесгафта?

— Да.

— (Смеется) Честно, теперь я проанализирую этот момент.

— Как строилась ваша работа с Дарьей Александровной? Ты не была у неё игроком, вы с ней вообще до этого общались или нет? На тот момент в клубе ещё работал Иван Сергин (тренер по индивидуальной работе с игроками - Ред.), как у вас происходила коммуникация и как вы налаживали взаимопонимание, тогда только перешла из игрока в тренеры?

— Да это вообще очень сложная тема. Этот переход - я не думала, что он будет настолько тяжёлым на самом деле: из игрока в тренеры. По ходу того как я рассказываю, надеюсь, будет понятно. Просто я закончила играть, думала, что же делать дальше. Ты наверняка знаешь, что после того как у тебя заканчивается сезон в «Черных Медведях», ты проходишь определённое анкетирование, опрос по итогам этого сезона, в котором отвечаешь на ряд вопросов относительно того, что происходило в команде, что бы ты хотел улучшить, кем ты себя видишь дальше, в общем, ряд таких вопросов и потом тебе приходит фидбек. Соответственно, я так же ответила на этот опросник, как раз ещё думала в то время: может быть пойти играть по профессионалам, но травмировалась и получается идея с тем, чтобы стать профессиональным игроком у меня была закрыта. И, я даже сейчас, наверное, и не вспомню, но, вроде бы Дарья Александровна сама мне как раз таки и предложила войти в тренерский штаб помощником тренера. Я ещё помню, спросила: «А зачем? У вас Иван Александрович [Сергин] есть. Куда? Что я там буду делать ещё? У нас и так получится достаточно много людей». Мне обрисовали определённые мои обязанности, они были гораздо меньше, чем вот, например, в последнем году, потому что тогда был Иван Александрович, который занимался тоже нарезками, мы делили всю эту нагрузку. На самом деле, у меня такая роль была в первый сезон, наверное, быть больше человеком, который должен был соединять игроков и тренеров. То есть, я про разговоры, грубо говоря, про атмосферу, про психологическое что-то, потому что, когда было представление тренеров, Кирилл Александрович сказал, что если пожаловаться или поговорить, то это к Арине Владимировне, но не перегибать палку слишком. И вот, я думаю, с тех пор я и стала этим человеком, с которым можно было поговорить.

— Что было сложного в переходе из игрока в тренера?

— Я не скажу, что у меня была какая-то феерическая карьера, но достаточно неплохая и самое основное, наверное, та роль, которую я получила в последний свой сезон игроком. Роль “лидера”, этим лидером ты же на площадке являешься, а тут нужно было перейти и стать другим человеком, с другой ролью за пределами, именно с тренерского мостика. И для меня очень сложно перейти, игроком же проще быть, ну реально, ты можешь сам выйти и сделать, а тренером ты выйти и сделать ничего не можешь. Тебе нужно сделать так, чтобы твои какие-то слова, действия повлияли на наших игроков, и это достаточно сложно мне давалось. Не в том плане, что игроки у нас какие-то не такие была, а в том, что я искала подход. У меня был опыт тренера, но никогда не было с такими уже взрослыми людьми. Дети - это другой уровень, поэтому мне было достаточно сложно под это всё перестроиться.

— Как тебе давался этот переход с точки зрения того, что в тот год, когда ты играла, у тебя были хорошие отношения с девчонками, дружеские, по-моему, с Дашей Подъяновой, с Алёной Лисициной, и здесь ты переходишь на другую сторону и, естественно, что какая-то субординация должна соблюдаться. Как ваши отношения строились из-за того, что ты перешла на роль тренера? Не было ли каких-то проблем с тем, что они к тебе относились всё равно как к Арине, а не Арине Владимировне?

— Нет. Для меня тоже было такое, я переживала: «Блин, вот на тренировке кто-нибудь скажет просто Арина, и что мне делать, как выстроить эту субординацию». Но таких проблем, благодаря тем игрокам, которые были, у меня не было. То есть, я сразу же была Ариной Владимировной, в любое время, на тренировке, после тренировки, в дружеском общении. Всё как-то так переключилось. Самим смешно, но для тех людей, которые уже не играют, я до сих пор всё равно Арина Владимировна. В этом плане, к моему удивлению, на тот момент, проблемы не было никакой вообще. Мы стали, конечно, не так близки, как ранее, когда были игроками, но это закономерная вещь.

— Ты не жалеешь, что переход тебя в роль тренера, возможно, поломал какие-то твои связи дружеские с людьми, которые ты бы несла на протяжении всей жизни?

— Нет, я не жалею, потому что да у нас изменилось общение, но это нормальная тема. Какие-то свои моменты, какое-то своё общение и переживания свои личные - мы всё равно могли этим поделиться друг с другом. Я не скажу, что я вообще всё потеряла, всё так же продолжилось, просто немного видоизменилось, потом люди начали заканчивать. Например, Алёна Лисицина, с которой мы до сих пор общаемся, и у нас достаточно такие хорошие взаимоотношения с ней. То есть, эти взаимоотношение пережили всё, что с нами было, что мы были игроками, что мы были тренер - игрок и сейчас мы просто друзья. Так и с Дашей Подъяновой.

— Есть ощущение, что с «медведями» что-то происходит? Результаты всё хуже и хуже последние сезоны.

— Если смотреть тупо на результаты, то это объективно так и есть.

— Как думаешь с из-за чего?

— Это сложный вопрос, потому что тут очень много факторов, тут можно сложить просто всё, что угодно. Это тяжелый вопрос на самом деле.

— Это вопрос, который интересует очень многих: что происходит с «медведями»?

— Я знаю, и знаю очень много людей, которые уже сами для себя всё решили, почему это именно так.

— Белгород (речь про Суперфинал АСБ 20/21), твой последний сезон как игрока - третье место. В тот год вы серебряные призёры АСБ в Санкт-Петербурге, «Гутид» - золото. Сезон 21/22 бронза в Верхней Пышме на Суперфинале и опять же второе место по Санкт-Петербургу, опять же проигрыш «Гутиду». 22/23 - в Санкт-Петербурге история повторяется, Суперфинал - 4 место. Сейчас мы все видели, что сезон 23/24 - ещё хуже по результатам, мимо Суперфинала, мимо Финала 4 Студлиги РЖД и мимо финала в Петербурге. До этого «медведи» показывали совершенно другие результаты.

— Память отшибло, я ничего не помню, что было (Смеётся).

— Что происходит?

— Во-первых, очень сложно сравнивать все составы «медведей» между собой. Если говорить про самое начало, когда была именно чемпионская команда, которая выиграла все турниры при Кирилле Александровиче и вот этот боевой состав, в котором играло две команды [студенческая и профессиональная]. Сколько людей там было и какие там были исполнители - мне кажется, основная разница или основной результат, в общем, всё закладывается в людях. В тех исполнителях, которые были, сейчас есть и будут. Тот состав - это действительно очень сильные игроки, которых собрали в очень сильную систему и это вот так вот выстрелило. Это так было, что команда пошла дальше играть в профики.

— Но команда сезона 21/22 по исполнителям, мне кажется, не на много хуже команды сезона 17/18.

— Можно, наверное, их сравнивать с точки зрения исполнителей, но дальше идёт такой момент: психология и характер. В начале люди были такие голодные до каких-то побед, до какого-то желания доказать, получить свои первые места, которые прошли уже такой, достаточно тяжёлый путь. Мне всё же кажется, что основная вещь — это именно то, что, не хочется сказать, что у людей в это время, в этих всех сезонах не было характера, характер был в любом случае, но если сравнивать с теми прошлыми составами, то это получается те люди, которые ещё ничего вообще не выигрывали в этой команде.
На команду в сезон 21/22 собралось много новых людей, много хороших исполнителей на которых давил определённый груз предыдущих игроков - это психология называется, которая, скорее всего, тоже давила. Достаточно сложно было работать в команде, в которой была большая конкуренция, то есть, возможно в то время люди как-то по-другому с этим справлялись, в том числе и тренерский штаб как-то по-другому работал, именно, что была такая среда конкурентная значит, в которой результат был. Мне кажется, что тут всё вместе и тренерский штаб, мы не можем не сказать о том, что достаточно сильный тренерский штаб был -Кирилл Александрович Володин, Ксения Сергеевна Ефремова. Это было всё в новизну, подход и правила в студенческом баскетболе, которых раньше нигде и ни у кого не было, всё создал и заставил это работать и приносить победы Кирилл Александрович, который настолько верил в свой рэп, заражал своей идеей. Мне кажется, все кто с ним общался знают, какая у него энергетика, то, как он может влиять на людей, то, как он может подбирать слова, действия, да, он достаточно жёсткий тренер, но значит это всё давало свои результаты.

— Если взять по исполнителям: сезон 21/22 - это самый сильный состав «медведей» последних лет?

— Да, я согласна с этим.

— Там же, наверное, не так всё сильно плохо с характером было, и игроки тоже были “голодные” до побед.

— Вот именно, что 100% с характером.

— Там были игроки, которые уже столько лет играли в лиге: та же Алёна Лисицына, которая за МГУ бегала, Лера Высоцкая тоже сколько лет уже играла. По сути не то что какие-то девчонки “со двора”, которые впервые “зашли” в лигу.

— Я не могу сказать, что они “со двора”. У них у всех была мотивация - это 100%. Что я могу сказать: значит мы что-то делали неправильно. А как это ещё назвать? Мы столько работали, сколько мы вообще в своей жизни, мне кажется, не работали, вот я так точно. С тем количеством подготовок, разборов, скаутинга печатного, видео, плюс работа девочек в тренажёрном зале, у нас такой был объём огромный, мы так много работали и когда это всё не сработало, это очень сильно ударило по нам по всем. То есть, мы же, например, по ходу сезона нормально играли, но когда мы заходили в Финал 8 в Тюмени…Когда мы чуть не проиграли сначала УрГЭУ в ⅛ - у нас просто ничего не получалось, у всех лидеров полный ноль был, мяч недолетал и всё остальное: ну ладно, с горем пополам выиграли. Потом мы вышли на УрФУ, видимо тогда и началась наша история с УрФУ, с которыми мы вообще во всех финальных, полуфинальных играх плохо играем, у нас просто неудачи, назовём это так.

— Тут же и «Гутид» появляется, с которым тоже постоянные неудачи. Что не соперник - всё неудачи.

— «Гутид» начался ещё с Белгорода, и если говорить, что был у нас сильный состав в 21/22 году, то у нас и в моём последнем сезоне [20/21] тоже был достаточно хороший состав, которым мы думали, хотели и старались выиграть «Гутид», но у нас не получалось. И, мне кажется, с тех пор какая-то психология у нас на «Гутид» есть. Психология - это вообще отдельная тема в нашей команде, мне кажется.

— К психологии мы ещё вернёмся, но последние два года что происходит?

— А как ты видишь, что происходит?

— Это не моё интервью, а твоё (Смеётся).

— Просто ты мне сейчас ответишь то, что думают все и я попробую развить эту ситуацию.

— При всей моей любви к «Чёрным Медведям», я думаю, что проблема в уровне исполнителей, которые приходят.

— В уровне исполнителей именно сейчас, ты имеешь виду?

— Последние годы, да. Я думаю, что последний хороший состав и то такой, с которым надо было работать, это как раз сезон 21/22. После него ушла часть игроков, и с каждым годом та команда стала расходиться, нет “костяка” и нет игроков высокого уровня.

— Почему не приходят сильные игроки? Потому что у сильных игроков есть определённые условия. Сильные – как правило это уже готовые игроки. Объективно, сильным игрокам нужна какая-то зарплата, им нужна либо стипендия, либо зарплата - это основное. Ты можешь предложить условия проживания, доступ в зал, тренажёрный зал - всё, что угодно. Но ты не можешь предложить [деньги], в Политехе реально не платят зарплаты. Игроки должны играть чисто на своём энтузиазме. Ты прекрасно знаешь, что сейчас уже люди не те, я не скажу, что это плохо, кстати, наверное, это хорошо, что они не хотят вкладываться, уйму временили и сил тратить, не получая за это денежное вознаграждение.

— Хорошо, но, я думаю, ты прекрасно понимаешь, что, раньше, когда ты играла в «Сиренах», последний год в «медведях», может сезон 21/22, когда игроки были хорошего уровня - они были на этом энтузиазме, на условиях просто развития, там не было никакой финансовой составляющей. Что неужели за два года ноль игроков высокого уровня, кто готов приходить в «медведи»? Фанатики баскетбола всё равно же есть.

— Фанатики… они не всегда такого топового уровня, про который мы с тобой думаем, по крайней мере сейчас, у них есть энтузиазм, но это далеко не всегда топ уровень.

— Но один, два игрока высокого уровня на рынке наверняка готовы пойти за развитием.

— По идее, да, но я тебе говорю, как человек, который занимался поиском игроков, тем, что писал, приглашал – у игроков есть ряд требований для перехода. Многие уже знают какая система у «Чёрных Медведей» и сколькоздесь нужно пахать. Не каждый пойдёт на это, люди просто берут и выбирают те места, где будут так же играть, по такому же уровню, по топу, например. Они будут там играть, меньше тренироваться и им ещё будут платить бабки.

— То есть, тут просто решает то, что нет бабок и не осталось игроков хорошего уровня, кто готов пойти за развитием?

— Нет, я не могу этого сказать. Получается, что отталкивает их сама система.

— Значит что-то в системе не так?

— Наверное (Смеётся). Как тебе сказать, что имею виду я: я имею в виду то, что это клуб, который не является профессиональным, который не обеспечивает игроков материально, но требует от них всё то же самое, что по идее требуют в профессиональных клубах. Не для всех это ок.

— Но это же прекрасная возможность попробовать вырасти.

— Да. Я считаю, что это вообще отличная история для тех, кто хочет идти дальше развиваться. Вот зашёл ты к нам и за один год получил столько информации, начиная от того, как тебе нужно питаться и заканчивая баскетбольными терминами и физической подготовкой. Люди, которые проводят у нас год, два и уходят в профики - есть же такие у нас кадры, они приходят в свои первые профессиональные команды, имея багаж знаний гораздо больше, чем, не хочется сказать тренеры, но там не делаются такие акценты, о которых знают люди, кто был в системе ЧМ. Это правда крутая возможно для роста.

— Ты видишь какие-то пути, как эту ситуацию исправить? Потому что сейчас идёт представление новичков, и я вот, к сожалению, не знаю ни одного человека, кроме девочки, которая была на кэмпе два года назад. Я не знаю ни одного человека, которого подписывают «Чёрные Медведи».

— Может быть, это закономерно, не думала об этом? Перемены – это закон и сложно быть всегда наверху.

— Мне кажется, что этот, скажем так, период “перерождения” что-то подзатянулся.

— Я бы тебе не сказала, что “перерождение” вообще ещё было. Получается, сейчас команда заходит в сезон с двумя игроками из предыдущего сезона. Такого, по-моему, тотального обновления не было.

— И ты думаешь, что вот эти люди, которые сейчас пришли они поднимут команду чуть наверх?

— Я не знаю, правда, что будет с командой, какие будут результаты. Я буду с удовольствием следить за этим, потому что я всё-таки переживаю об этой системе и мне бы не хотелось, чтобы она перестала существовать.

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, что может быть, стоит переехать на базу другого ВУЗа или стоит найти какого-то партнёра, который бы покрывал финансовую часть? Или продать идею Политеху, что нужно увеличить бюджет и найти пару людей уровня чуть выше среднего по лиге, что они просто жизненно необходимы сейчас при той конкуренции, которая есть в Студлиге и в Лиге Белова?

— Я для себя не видела этих путей. Вообще, это очень сложная тема, потому что Политех сам по себе достаточно сильный ВУЗ в плане учёбы и у него очень много видов спорта, которые он поддерживает. Он развивает очень много направлений.

— Там сильный спортивный клуб.

— Ситуация такая, что, конечно, хочется, чтобы бюджет стал больше, но он становится только меньше и меньше. Поменять ВУЗ и перейти, ты имеешь в виду с теми же игроками?

— Как вариант, клуб перевезти на базу другого ВУЗа.

— Как ИТМО сделал, примерно то же самое, получается. Идеология та же – игроки другие.

—Думаю, ты знаешь, что я люблю «медведей» и мне хочется, чтобы у клуба что-то получилось. Тебе как человеку, который находился в этой системе, видны ли какие-то варианты, чтобы клуб, как птица Феникс восстал из пепла, и пошёл снова завоевывать первые места, и быть привлекательной командой для игроков? Я знаю несколько человек, которые рассматривали вариант пойти в ЧМ, но они выбирали другие команды, где баскетбольно может быть лучше, может быть хуже, может быть, равные условия, но там работал как раз таки фактор, что были какие-то дополнительные материальные условия, которых нет в Политехе.

— Понимаю. Когда я говорила, что людям нужна обязательно какая-то зарплата, может быть, и не зарплата, но в любом случае какие-то вещи, в которых им будет комфортно существовать, то ли это обеспечение питанием трехразовым или ещё чем-то таким, ты понимаешь, о чём я говорю. Я думаю, что нужно либо иметь хорошую поддержку от ВУЗа, либо нужно усиленно искать и обладать какими-то качествами, чтобы находить партнёров как, например, вы в «ЧГУ-Атланте» и ты, собственно работала и работаешь над поиском спонсоров, которые будут помогать клубу существовать. Мне кажется, с тех пор, когда профессиональная команда закрылась из-за того, что у неё не было денег, в тот год сколько не искали спонсоров, как не делали, в общем, уйму усилий прилагали и тогда ничего не выгорело и это тоже достаточно сильно, я думаю, ударило по клубу. По профессиональному так, что он закрылся. Я с кем-то беседовала и мне сказали, что, наверное, это всё [спад] произошло тогда, когда закрылся профессиональный клуб и определённая какая-то эпоха закрылась и ушла.

— У тебя нет обиды какой-то или может непонимания, почему люди воспринимали ЧМ всерьёз только до закрытия профессионального клуба, что все последующие составы — это уже как будто бы что-то другое.

— Это именно те люди, которые были в этой системе или вообще?

— Те, кто были.

— Сложный вопрос, я, наверное, не думала в таком ключе. Обиды 100% никакой нет. Мне сложно сказать, потому что я всё равно чувствовала какую-то поддержку от игроков, просто со многими была знакома с теми, кто играл раньше. Та же Кристина Курочкина, с которой мы вообще по детям играли, это те люди, с которыми мы прошли вместе и школьный спорт, относительно, недолго мы, конечно, вместе играли, и всё равно какие-то взаимоотношения были, какая-то поддержка она чувствовалась. Что касается, когда я уже стала тренером и тогда началось глобальное обновление, смена тренера, может быть, как раз таки смена тренера тоже дала о себе знать, не могу сказать, что я на себе прочувствовала. Наверное, те старички, которые раньше были, которые были именно под руководством Ксении Сергеевны, Кирилла Александровича, да, для них это определённо другая команда стала. Устои, правила они же не менялись с тех пор, чтобы ты понимала, ничего не менялось, только наоборот добавлялось каких-то улучшений, усложнений и всего остального. Как-то так.

— Старички последние сезона два вообще приходили на игры?

— Думаю, что могу сказать, что нет. Я скажу честно, я была не то что опечалена, но может отчасти и да. Ксения Сергеевна вообще, по-моему, ни разу не была на нашем матче, может быть, на одном матче и была, но я очень плохо помню. Мама Кристины Курочкиной, Елена Александровна Курочкина, тоже ни на одном нашем матче не была, получается, это говорит о том, что для них команда уже перестала быть тем, чем она была. Как ты сейчас говоришь, что подписывают игроков, которых они не знают. Вообще, я думаю, что очень многих деморализовало наше выступление на прошлом Суперфинале, 4 место.

— Кстати, на том финале было много людей.

— Очень много людей было, именно тех, кто так или иначе были «медведями», и их поддержка была бесценна.

— Какова роль Кирилла Александровича в последние сезоны в жизни «Чёрных Медведей»?

— Если брать сезон 23/24, то его вообще не было, он никак не участвовал в жизни команды. Если брать предыдущие годы, то как правило он был всегда где-то недалеко, где-то рядом и был в курсе. «Берлога» - это его детище, его дом, его всё. Когда зародилось ИТМО, он стал там главным тренером. Мы с ИТМО вместе в одном зале тренировались, так было удобнее. Они арендовали зал у нас, у нас друг за другом шли тренировки, Кирилл Александрович давал советы и направления, в которых нужно работать, это было важное мнение, которое шло на пользу команде, мнение с стороны, но все-таки основная его работа была ИТМО. Я думаю, многие видели, что он подключался к ЧМ на заключительных этапах розыгрышей. Как правило, это к Лиге Белова, он подключался в качестве ассистента тренера. Так было 3 года.

— Тебе не кажется, что это рушило авторитет главного тренера?

— Я бы не сказала, что это рушило авторитет.

— Но мы же прекрасно знаем, какой Кирилл Александрович тренер и человек, и, если он заходит в помещение, то он всегда номер один. И очевидно, что для девочек, которые ещё даже застали его как тренера, его подключение - это сразу значит, что он авторитет, а Дарья Александровна где-то пониже. Это не ломает химию команды, которая строится на протяжении сезона?

— Я бы не сказала, что это ломало химию. Я бы сказала, что это наоборот очень бодрило. Это очень бодрило игроков, потому что как, ты сказала, когда Кирилл Александрович заходит он сразу заполняет собой всё пространство и это очень сильно поднимало тонус вообще всего, что происходило. Я понимаю о чём ты говоришь, что какой-то авторитет рушится, но правда, я не могу, так сказать. Я могу сказать, что это наоборот дополняло, очень полезной была его работа, да, может быть, в каких-то аспектах не то, что мы бы не справились сами, естественно, мы бы справились, но я считаю, что он делился своим опытом и это было нам на пользу. Я это могу сказать и как игрок, и как тренер, потому что, когда я была игроком, он тоже участвовал в подготовке.

— Ты можешь рассказать про эпизод, когда Кирилл Александрович в концовке игры с УрФУ сказал играть на Алину Захарову?  (Речь про Суперфинал 22/23 в Санкт-Петербурге. В тренерском штабе ЧМ была договоренность, что Кирилл Володин отвечает за замены на протяжении Лиги Белова – Ред.)

— Видишь какая ситуация с Захаром - она же только восстановилась к тому моменту (за год до этого, в сезоне 21/22 в последней игре сезона Алина порвала крестообразные связки - Ред.), там её игры первые были, если я не путаю. Я согласна, что это очень сложная ситуация и я помню свои мысли в этот момент, у нас, по-моему, тайм-аут был. Сейчас восстанавливаю хронологию: было владение, потом спорный мяч, потом у нас всё-таки ещё одно владение было, правильно?

— Да, Карина Камбулатова, по-моему, тогда бросила трёшку.

— Да-да, Карина. Я просто помню этот тайм-аут, тренеры сначала между собой обсуждали, очень плохо помню, давай не будем обсуждать это. Моё мнение сказать или что?

— Да. Ставка Кирилла Александровича на Алину Захарову в той концовке - она оправдана?

— Мне кажется, это было очень…ну как тебе сказать. Мне кажется, что это было очень рискованно, я прям реально осознавала это в моменте, что человек только-только восстановился, и она далеко не на своём максимуме была. И, наверное, стоило бы сыграть на кого-то другого, но мы видели это так: она большая, она получит, она зарешает, всё. Но УрФУ-то достаточно умная команда с умным тренером, которая быстро прочитала это и схавала нашего игрока. То есть, я скажу, что это было рискованно, но если бы это получилось, то риск бы оправдался.

— Но как мы многие знаем, он не оправдался.

— Он не оправдался, да.

— Ты была в двух системах в Санкт-Петербурге — это одни из самых сильных систем, помимо «Гутида». В ЧМ был брендированный зал, рюкзаки, шкафчики, медведь везде, уставы, правила, бутылочки брендированные, а в «Сиренах» всего этого не было, но с точки зрения результатов нельзя сказать, что есть какая-то огромная разница, в плане того, чего ты добивалась в одном и другом клубе. Вот эти все ништячки, вся эта красота, этот зал, это вообще на что-то влияет, зачем это всё нужно?

— Давай начнём с того, что, когда я пришла, единственное, что я получила это толстовку.

— Как минимум.

— Финансирование на тот момент уже закончилось (Смеётся). Вот что я могу тебе сказать. Если смотреть на результаты: у меня и там, и там, по факту третье место в Суперфинале, но вопрос сколько раз я вышла в него в этой команде [«Чёрные Медведи»] за 4 года и сколько раз я вышла в той команде [«Сирены»] за 6 лет.Спойлер – в медведях гораздо больше. А как я тебе скажу влияет это или не влияет? Толстовка — это круто, это прям лайк(Смеётся).

— Важны ли все эти околобаскетбольные штуки для развития?

— Я думаю, что это круто, если это есть. Мне, как игроку, было правда приятно, мне нравилось быть в такой атмосфере, потому что меня это приближало к какому-то профессиональному не то что уровню, а скорее вайбу. В общем, это круто, что это было и что это есть для студентов, я считаю, что те команды, которые занимаются этим всем, которые занимаются атмосферой в зале, если взять ваш зал, который вы круто расписали, что вот прям видно чей он, это круто. Команды, которые занимаются единой экипировкой, костюмы, толстовки, рюкзаки, бутылки - это тоже круто.

— Ты чувствуешь разницу? На результат это как-то влияет?

— Естественно, я чувствую эту разницу, но не в том плане, что, если бы у меня этого не было…Я пришла в «медведи» не из-за того, что здесь было всё это, а в Лесгафта этого не было, мне вообще по барабану, что там есть. Я шла просто в команду с определённой историей и отношением, я знала, что там будет уровень и я смогу стать лучше.

— Не кажется, что игроки начинают к всему этому относиться как: «вы нам это и так должны». И не бьются на 100% за клуб, в котором играют, не ценят, что люди вокруг делают?

— Мне кажется, наоборот, это очень мотивирует и у тебя появляется больше трепета к той команде, где ты находишься, к тому залу. Ну казалось бы, ну что крутого в нашем зале? То, что у нас медведь огромный посередине площадки? Нет, главное — это всегда добавляет чувства, что ты у себя дома, добавляет уверенности. Вот только для этого это всё и нужно.

— Тебе как тренеру интересно было работать с новым составом? Не было ощущения, что будто бы тебя всё меньше понимают и не такие интересные игроки, как до этого?

— Нет. Я не могу такого сказать. Я могу сказать, что каждый раз, когда к нам приходили новые, непохожие на других игроки, в этом я видела свой интерес работы с ними. Могла прийти Алина Захарова, о которой мы уже знали, что у неё есть какой-то багаж и она реально уже маленькая звёздочка там, где она уже была и могли прийти люди, которые вообще, грубо говоря, в ДЮБЛе только поиграли и спортшкола у них. То есть, мне было интересно и с теми, и с теми, везде была возможность роста.

— Тут я бы с тобой поспорила, я считаю, что игрок ДЮБЛ намного сильнее Алины Захаровой, потому что Алина Захарова даже не играла в ДЮБЛ.

— Хорошо.

— Я просто своё мнение высказываю.

— Я хотела объяснить разницу уровней в том, что это уровень игрока, который уже где-то играл в АСБ, какие-то определённые у него есть уже вещи, которые можно ещё и ещё развивать. Да я сама пришла в «медведи» и ничего не знала про эти словари дурацкие и вообще я ничего этого не знала, хотя 6 лет уже играла в АСБ.

— Ты после «Сирен» пришла в «Чёрные Медведи» - как это было? Я вчера посмотрела твоё интервью «АСБ P.S.», ты там рассказывала, что это было сложно. В чём была сложность, кроме словарей?

— На самом деле, то, что я уже говорила, что это на тот момент было сложно: просто был такой переход - вечно соперничающие команды в одном городе. Это такие две команды, которые друг с другом постоянно рубятся, играют, есть какие-то определённые взаимоотношения между командами, то есть, это больше про спорт, соперничество. А с точки зрения своего мироощущения и всего остального, я уже, наверное, миллион раз говорила, что я не ушла сразу же, то есть, это не было так, что закончился сезон и я сразу же решила, что мне надо было уйти в именно в «медведи». Нет, это была пауза, в которую мне предложили пойти играть и я пошла.

— Ты понимала с каким хейтом ты столкнёшься?

— Честно говоря, нет. Я не ожидала, серьёзно скажу. Я не ожидала реакции моей предыдущей команды.

— С чем ты сталкивалась?

— Не было такого, что на меня там лилось, что именно мне в лицо говорили. Такого не было. Были чудесные сплетни, которые я старалась не воспринимать, потому что я предпочитаю самой увидеть и тогда я точно могу сказать, что про меня такое человек говорил, но баскетбольный мир, особенно питерский и АСБ, тут хочешь, не хочешь будешь узнавать, что о тебе думают в твоей бывшей команде.

— Что узнавала?

— (Смеётся) Что я не очень хороший человек, который бросил команду и пошёл к соперникам.

— Тебе не было обидно, что ты 6 лет в «Сиренах» провела, а они о тебе такое говорят?

— Наверное, я совру если скажу, что не было обидно. 100% было неприятно, потому что как мне показалось, я не сделала ничего плохого конкретно команде, то есть, я никак не подставила её, ничего плохого о них не сказала, никакого конфликта не было, чтобы говорить подобные вещи. Как я уже подумала потом, начала размышлять, что может быть это просто ощущение того, что я же дошла до определённого уровня в этой команде, стала каким-то таким достаточно неплохим игроком, съездила на Универсиаду, наверное, это всё-таки о чём-то говорит и пошла дальше играть в другой клуб. Может быть из-за этого, что если меня здесь, грубо говоря, взрастили, то я и должна дальше там быть всю жизнь, честно, я не знаю, только догадки мои.

— Ты бы такой переход совершила, зная какой на тебя выльется ушат говна?

— Конечно. Это же было моё желание играть, это была моя возможность играть в системе, которая мне была интересна. Чего там пугаться, просто я была бы больше к этому готова, нежели чем было.

— С чем именно был связан интерес перейти в ЧМ? Что тебя привлекло?

— Я вообще не планировала, я не занималась тем, что пыталась попасть в какую-то команду или задавала кому-то вопросы: «Можно ли мне к вам?». Я для себя уже всё решила, что закончила с баскетболом, и потом появилось это предложение, как-то взвесила все “за” и “против”, сыграл фактор того, что это последний сезон в связи с возрастными ограничениями, это была последняя возможность играть по студентам — это раз. Два - мне нравились «Чёрные Медведи» как система. Она стала для меня как-то понятней, когда мы на Универсиаде достаточно близко начали общаться с Лизой Балыковой (в прошлом игрок команды «Чёрные Медведи - Политех», ныне игрок команды «Спарта&К» г. Видное - Ред.). Она много чем делилась. Когда мы были соперниками, это было такое, что вот «Чёрные Медведи» соперник, особо и не думаешь, они ещё в этих майках «Попробуй нас останови» - которые только и триггерили. А тут всё как-то так сложилось, и я подумала: «А почему бы и нет?» Причём я тогда уже понимала, что там состав будет не таким серьёзным каким он был, но я была к этому готова и нельзя сказать, что я пошла в команду, чтобы выиграть, быть каким-то десятым человеком в команде просто лишь бы выиграть и в этой системе, потому что я не могла это сделать в другой.

— Если бы тебя Середенков позвал обратно, ты бы пошла на последний сезон в «Сирены», а не в ЧМ?

— Нет.

— Почему?

— Потому что в том месте, мне кажется, я уже всё, что могла сделала, конкретно для себя, вложила всё, что могла и ты прекрасно помнишь, как мы закончили тот мой последний сезон, в котором вот тогда уже точно ничего больше не осталось. И нет, я бы не пошла.

— Ты уходила из «Сирен» по баскетбольным причинам или не только?

— А “баскетбольные причины” в твоём понимании это что?

— Усталость от проигрышей, выматывающий сезон. Или были другие причины? Странно, что ты не захотела вернуться - это же о чём-то говорит.

— Да, согласна. Получается же, что моя история, мой сезон не закончился на том, что мы проиграли «Гутиду» и всё. Я сложила кроссовки и поехала на сборы к Универсиаде, то есть, это была ещё дополнительная нагрузка и потом сама Универсиада и всё вместе так сложилось. Я, наверное, скажу, что причины баскетбольные, но вложу в это много всего: это и усталость, и деморализация, и вот это всё вместе, оно и дало тот результат, в котором я не была готова играть и уж тем более возвращаться в ту систему.

— То есть, если бы результат был хорошим в этом сезоне 18/19, ты бы осталась и ещё бы два года в аспирантуре играла?

— В аспирантуре, боже упаси, господи.

— Личный фактор никакой не влиял?

— Я не скажу, что я ушла с конфликтом, получается личный фактор мы убираем. Мне не захотелось возвращаться в эту систему и плюс у нас же там игроки ушли. Как будто это должен был быть и для меня последний сезон. Я безумно люблю последний состав, с которым я была [в «Сиренах»], потому что мы там прошли [всё], реально, нас было очень мало, играли в усеченном составе, вывозили все на морально-волевых и были очень близки внутри команды.

— Как ты вообще, в целом, относишься к таким переходам? АСБ, судя по изменениям в регламенте, придерживаются логики, что игрок должен прийти в одну команду и желательно 6-7 лет в ней одной и отыграть. Как ты смотришь на то, что игроки из команды в команду ходят?

— Три перехода максимум уже осталось?

— Наверное, надо смотреть.

— В целом, я не знаю, насколько это нужно, насколько это оправданно: делать определённое количество переходов, потому что что АСБ преследует? Чтобы игрок был в одной команде всегда? Какую цель?

— Скорее всего, чтобы в одном ВУЗе учился и играл за один клуб.

— Наверное, скажу так, что я нормально отношусь к переходам. Я вижу в этом не какой-то регресс, а наоборот развитие, потому что сколько мы знаем примеров, что люди начинают играть в каком-то менее популярном ВУЗе при этом они там лидеры, их забирают в топовые ВУЗЫ, они начинают раскрываться ещё больше и это всё идёт на пользу. Я не вижу в этом ничего плохого, правда.

— А то, что одни команды собирают к себе все “сливки” и тем самым ослабляют другие команды?

— Да, это обратная сторона этих переходов. В идеальном мире это должны быть команды, в которых тренеры набирают молодежь, которую начинают развивать и вот такое развитие внутри одного ВУЗа, но это в идеальном мире и должно быть в такой же идеальной системе.

— Всякое же в жизни бывает, какие-то личные факторы могут работать, а ещё есть вопросы с переходами с точки зрения образовательной организации. Для тебя, что важнее в студенческом баскетболе: важность развития игроков или обучение?

— “Обучение” в смысле учиться в университете?

— Да. Я знаю, что некоторые игроки на эту лигу смотрят, как на место, где можно поднабраться опыта и уйти в профессионалы и у них нет цели - обучение. У них цель номер один - баскетбол. Ты на это как смотришь, с точки зрения и игрока, и тренера?

— На самом деле у меня очень много вопросов ко всему, что происходит в нынешнем АСБ.

— У тебя есть прекрасная возможность эти вопросы задать и озвучить.

— И к регламенту, и ко всему вообще, какие цели он преследует? Я спокойно отношусь к тому, что люди идут играть, а второстепенно для них обучение. Это нормально. Не то, что так должно быть, в идеальном мире это люди и учатся, и играют, но это прям суперидеальный мир. Что получаем мы: у нас есть команды, в которых люди только играют, учатся для галочки, есть профессионалы, которые уж точно не учатся и при этом они ещё играют по профессиональным лигам, и в этом мире есть ещё люди, которые и учатся, и тренируются как профессионалы, по нагрузке. Я, если честно, не очень понимаю: как все эти три вида должны между собой соперничать?

— Тебе как тренеру было бы проще игроков набирать не будь этих ограничений по образовательной организации, по понижению, по количеству переходов, по карантину и так далее?

— Конечно. Учитывая то, что ещё, насколько я понимаю, ещё же не ввели эти ограничения по колледжам?

— Какое из всех?

— То, что люди из колледжа - это теперь как “усиление”, два человека в команду.

— Не помню, не могу сказать.

— По-моему, да, потому что это животрепещущая тема, в Политехе же есть колледж и довольно много лет было много игроков, которые учились в колледже и при этом играли. А сейчас тенденция к тому, чтобы колледж - это была отдельная организация, они отдельно играют в своей лиге. То есть, это как усиление к основному составу. Конечно, мне было бы легче если бы не было этих ограничений с повышением и понижением уровня образовательных ступеней.

— Ты говоришь, что у тебя много вопросов к АСБ и ты не понимаешь какая цель, объясни пожалуйста, о чём ты говоришь?

— Например, зачем разрешили играть профикам во всех турнирах? Чтобы люди, которые получают минимум времени в профессиональных лигах могли развиваться в АСБ? Они не получают там игрового времени и вот, пожалуйста, развивайтесь в нашей лиге? А обычным студентам тогда где развиваться? Я не очень понимаю, это профессионалы 100%, они уже в профессиональной лиге, у них уже есть контракт, они получают деньги, они играют там так, как могут, это их выбор. Мы - студенты,тоже сделали свой выбор, будем априори слабее, ладно зарплаты, а уровень возможностей тренировочного процесса. Так у меня вопрос: зачем?

— Ты за то, чтобы в АСБ играли только игроки-студенты?

— Я не могу сказать, что я 100% “за” это. Я ещё понимала ту систему, в которой у нас было разделение. Это РЖД и именно Лига Белова. Окей, если у нас есть профики мы с ними там играем, давайте мы будем играть по РЖД с профиками, а в Лиге Белова мы будем играть так, что это будет чисто наш, студенческий чемпионат. Если уж вы так хотите, чтобы у нас были профики.

— А они не делают лигу сильнее на твой взгляд?

— Ты знаешь, я бы сказала, что они усиляют лигу, если бы у нас было много команд в таком формате. А у нас получается, что такой диссонанс происходит, особенно в том году ярко выраженный, что вот эти профики, они просто отбивают всякое желание у тех команд, которые априори слабее, вообще выходить на площадку. Я так могу сказать, у нас не отбивало желание в этом сезоне, но у нас были игры, в которых… ну это просто мрак. Да, я согласна, мы не такие сильные, грубо говоря, в этом сезоне по персоналиям, как ранее, не такие опытные, нам было реально тяжело играть, что с «Владимирскими Львицами», я даже не помню счёт этих игр, потому что это просто было… Я даже не помню, мы с ЧГУ-то играли в этом сезоне.

— В Москве, в РУСе, когда Ануфриенко забанили.

— Да, это тоже, конечно, история вопросительная. Я не про Ануфриенко, а про то как вскрылось, что она не является тем, кем нужно являться. Мне кажется, что должен быть какой-то баланс, я не вижу этого баланса сейчас.

— АСБ сейчас ввели правило, что по Вышке максимум игрок может 15 минут играть, это как-то поможет?

— Мне просто кажется, что это опять просто шаг назад. То есть, грубо говоря, в этом сезоне разрешили просто всё: да, играйте пожалуйста. А теперь опять назад, я понимаю, что перемены это закон, но…

— В прошлом сезоне было 50 на 50 ограничение или 6 на 6 в игроках.

— 6 человек это много, не в том плане, что давайте делать меньше, а что это нормальная пятёрка, которая может играть, по вашему примеру, по сорок минут. Их уровень не будет особо падать, потому что они играют сорок минут, мне это видится так - мы делаем шаг назад.

— Убрать полностью профиков из Лиги Белова, но оставить в Студлиге РЖД как это было раньше - это решение?

— Как вариант, да. У меня есть ещё вопросы к тому, что вот эти ограничения с минутами - это будет очень сложно всё контролировать, и я не очень понимаю: зачем это делать.

— Ответственность опять же будет на клубах.

— Просто, получается, слишком много цифр и ограничений, и слишком мало баскетбола.

— Опять же, представители АСБ, которые, возможно, прочитают это интервью, скажут, что мы тут сидим-разглагольствуем, но ничего не предлагаем. Какое развитие лиги ты видишь дальше? Я вчера смотрела твоё интервью, и ты там очень хорошо и очень красиво говорила про лигу, про АСБ, про то, как это важно и как это круто, чувствуется, что эта лига не прошла мимо тебя и она тебе много дала. То есть это всё не чужое тебе. Порассуждай, что улучшить?

— Мне кажется, что когда я говорила, что лига мне много чего дала, тогда же не было тех нововведений с точки зрения профессионалов. То есть, это была более студенческая лига, для обычных студентов. В целом, это интересно выглядит, но нужно либо делать так, как было раньше, что вот у нас есть Студенческая лига РЖД и мы хотим быть ближе к профессионалам, мы будем играть в подобном формате, мы будем играть с командами профессиональных лиг, с теми же ограничениями, которые есть по количеству людей и оставлять Лигу Белова, чтобы была массовость именно студенческого спорта, потому что из года в год падает количество участников розыгрыша Лиги Белова. Эти все Ласт-64, которые были, сейчас мы начинаем играть, по-моему, с Ласта-32 или Ласт-16. Мне кажется, уменьшается количество команд, которые заявляются, это же о чём-то говорит.

— История с разделением кубков в Лиге Белова не помогает?

— С этими кубками у меня как у многих, я думаю, есть вопросы, потому что в регламенте прописан определённый розыгрыш этого Кубка АСБ, а по факту он играется совершенно по-другому, с другими участниками. В регламенте прописано, что там может что-то меняться по усмотрению Спортивного департамента - это вообще моё самое любимое, мне кажется, это гениальная фраза (Смеётся). Разделение - это не плохо, но есть вопросы. Мне понятно, зачем это сделано, это для того чтобы команды, которые не могут рассчитывать на какие-то призовые места именно в Лиге Белова, чтобы у них всё равно была мотивация и им было, что потом показать в своих ВУЗах, это реально неплохая тема, но мне не очень понятна система розыгрыша и, наверное, это основная проблема.

— Но если будет прозрачная и понятная система розыгрыша, это окей? Потому что сейчас, как я помню, в Кубок Лиги Белова, в главный турнир, будут заходить только команды Студлиги. Два турнира с одинаковыми участниками.

— Да, в этом сезоне так же и было, что это два турнира с одинаковыми командами и примерно с одинаковыми розыгрышами, не очень понятен номер посева. Это надо делать более понятно, более прозрачно, более логично.

— Ты когда-нибудь об этом говорила на круглых столах или где-то ещё?

— Сейчас вспомню, когда я вообще последний раз на нём была и вообще, мне кажется, я один единственный раз и была, на котором это обсуждалось. Нет, я скажу, что я не говорила. Я скажу, что другие люди говорили и задавали эти вопросы, то есть, это всё происходит и мы это видим, что задают эти вопросы и идёт какое-то обсуждение. Но это происходит как обсуждение. Да, нам говорят из серии: «Предлагайте свои идеи, мы будем придумывать, вас слушать и всё использовать как-то иначе».

— Что-то меняется, они слушают?

— Если идёт ограничение профиков, значит они слушают.

— Ещё у тебя есть какие-то вопросы к лиге, ты с таким же восторгом о ней теперь готова отзываться или нет?

— Мне просто всегда хотелось, чтобы эта лига оставалась лигой для студентов, как я это уже не один раз сказала. У меня что-то вообще все мысли вылетели, хотя было очень много по поводу всей этой организации и всего остального.

— Может есть какие-то организационные моменты, что тебя смущает, какие-то вопросы информационные, как они информацию преподносят. У тебя есть прекрасная возможность высказаться.

— Да я понимаю это, просто я уже как-то немножечко к этому всему похоже охладела, так оно бывает.

— Ну и бог с ними тогда. В целом, ты игрок двух больших систем, мы поговорили про ЧМ, расскажи, пожалуйста, в чём феномен «Сирен»? За счёт чего команда, как ты и сказала, в которой очень маленькая ротация, держится на высоком уровне, по крайней мере раньше держалась, сейчас чуть-чуть, конечно, результаты падают.

— Я думаю, феномен прост: он в колоссальной работе, вот действительно - это один из тех ВУЗов, который может похвастаться тем, что он берёт игроков достаточно молодыми и выращивает их из года в год. Есть очень много же примеров, именно игроков, которые очень долго играют в этой системе и видно, как они прогрессируют. Я думаю, что в этом весь секрет - в умении работать с людьми, да, любой тренер жёсткий и требовательный, но я не могу по-другому никак объяснить те результаты, которые достаточно неплохие, есть у этой команды из года в год.

— Ты говоришь, что видно, как прогрессируют игроки, Аня Гаранина в старом интервью мне рассказывала, что она чуть ли мяч не умела водить, а у Середенкова научилась, та же Надя Колесникова яркий пример. Но дальше что происходит с игроками? Те, кто выросли в системе «Сирен», в профессионалы почти не уходят.

— Вот да, кстати, про это: когда мы обсуждали эти две системы, такая, мне кажется, колоссальная разница, что кто бы что не говорил про «Черных Медведей», но люди почему-то дальше-то идут. Почему-то не в баскетбольном ВУЗе они идут дальше в профессиональные лиги. Этим Лесгафта не может похвастаться.

— Как думаешь, почему так происходит?

— Понятия не имею. Может, потому что большая часть игроков идёт потом в тренерское направление, те, кто играли, если так посмотреть.

— То есть, по сути они как учатся на тренеров, так и уходят дальше в тренерство?

— Получается, да. И многие же в Кировской спортшколе как раз таки и остаются работать, может быть, они все для себя видят такой путь.

— А почему ты не пошла работать в спортивную школу?

— А я никогда не хотела работать в спортшколе, хотя меня очень много раз звали в разные спортшколы.

— Почему?

— Наверное, я себя не видела тренером спортшколы. Я прошла этот путь как игрок и мне не хотелось пойти вот так тренером.

— Но ты же с детьми работаешь в школе у себя.

— Да, я работаю, но получается, если мы берём именно детский спорт, именно спортшколы, то это всё-таки более серьёзное направление, которое при этом требует от тебя очень много. Это же как твои дети, учитывая в каком возрасте ты их берёшь, и тут нужно понимать: готов ты всю свою жизнь под это подстраивать или нет. Потому что, если брать школу: у нас есть и каникулы, у нас нормированный рабочий день. Это разные вещи и в целом, наверное, я себя и не видела тренером детей, вот просто не видела.

— Я сейчас тоже подумала о том, как много людей из «Сирен» ушло в тренерство.

— Я тоже об этом подумала, и подумала ещё и о том, почему же никто не пошёл на профессиональный уровень, хотя это спортивный ВУЗ. Мы не говорим про Лену Мухину, которая там вроде играла.

— Она в «Сиренах» год побегала.

— То есть, нельзя сказать, что это вот человек, который пошёл дальше.

— Какие у тебя сейчас отношения с «Сиренами»?

— Никаких у меня нет отношений с ними.

— С Середенковым вы стали здороваться?

— Да, мы стали здороваться.

— Это успех.

— Это максимум наших взаимоотношений.

— Какая система и какой клуб роднее? 6 лет в «Сиренах» или ЧМ?

— Наверное, тут и думать не о чем. Понятно, что я позиционирую себя «медведем», потому что последнее время, последние годы я была именно там.

— Ты переживаешь, когда смотришь игры «Сирен»?

— Сейчас уже нет.

— Это связано с тем, что игроки ушли, которые были тебе знакомы?

— Это уже другая команда. Я не могу сказать, что я приверженец именно команды, то есть, для меня всегда основное - люди, поэтому - «Медведи».

— А что не так с людьми в «Сиренах»?

— Нет. С ними всё отлично, я имею в виду, что у меня сейчас нет никаких отношений с ними. Последний якорь, который был, кому я сопереживала, это была Надя Колесникова. Мне всегда очень нравилась, в целом, Надя, её трудолюбие, когда она была ребёнком и вообще очень симпатизировала она мне всегда. Когда она начала играть так, как она начала играть, когда ушли основные лидеры из Лесгафта, то есть, когда Маша Панфилова ушла из последних старичков, и Надя стала негласным на 100% лидером, мне всегда очень нравилась её игра.

— Между «Сиренами» и «Медведями» у тебя была Универсиада. Я думаю, что ни для кого не секрет, что ты там почти не играла.

— (Смеётся) Как это я там не играла? Целых полторы минуты.

— Расскажи о том хейте, который на тебя вылился, когда ты поехала на Универсиаду.

— Это было забавно. Ни для кого не секрет, что главным тренером там был как раз таки Алексей Владимирович Середенков. Там же как происходило: сборы длились и там всё время “отлетали” игроки, по два, по три, и чем дальше мы с Машей Панфиловой проходили, тем больше было интересных комментариев под всякими постами от людей. Типо того, что «вот тренер понятное дело их тянет за собой», это был основной хейт, с которым мы столкнулись. Всё было о том, что мы поехали туда, потому что наш главный тренер является тренером сборной.

— Объективно ты как считаешь, ты бы поехала на Универсиаду в тот год, будь тренером другой тренер?

— Как тебе сказать. Я вообще до последнего думала, что никуда не поеду, что я потренируюсь, потренируюсь и меня отправят домой. Потому что у меня ещё это был последний год магистратуры и у меня был диплом. Я ещё каждый раз подходила к Алексею Владимировичу и говорила: «Как вы думаете, мне уже можно покупать билеты домой, потому что у меня там защита, мне нужно ехать, останусь ли я здесь?» Он, естественно, не мог на эти вопросы ответить, просто говорил: «Посмотрим».
В самом начале я общалась с тренером, Алексей Миронов (ныне помощник главного тренера в мужском баскетбольном клубе «Иркут», выступающем в Суперлиге - Ред.), ты кстати, наверное, его знаешь.

— Лично не знакомы, но знаю.

— И мы как-то с ним на сборах беседовали, он же у нас был приглашённым тренером, он с нами не поехал на Универсиаду, но всю подготовку он вместе с нами проработал. Просто финансирования не было, чтобы отправить тренера и тренера по ОФП Михаила Новикова тоже, соответственно, не профинансировали. А кто-то там чудесным образом ему [Михаилу Новикову] купил билеты, чтобы он поехал с командой, потому что он работал с ней всё это время и даже жил он отдельно, не в нашей деревне. К деревне ещё отдельный вопрос, но это всё не о том, а о том, что мы с ним беседовали и он мне сказал, что, когда он смотрел на состав, который был, он не был уверен, что я пройду так далеко. Потому что я выглядела послабее, а потом как-то видимо то ли подстроилась, в общем, прогресс какой-то случился. И так получилось, что я смогла конкурировать с другими игроками.

— Тебе не было обидно, что так думают?

— Думают, что я только из-за тренера туда поехала?

— Да.

— Наверное, мне было обидно с той точки зрения, что мы там пахали как не в себя, получали травмы и всё остальное, а никто же об этом не думает. С дивана всегда лучше же видно. Я бы, наверное, ещё могла бы так подумать, что меня только из-за тренера взяли, но при том какой был с меня спрос... Как на меня там ругались, что от меня требовали и под каким тоже достаточно сильным моральным давлением мы там все были, в том числе и я. Я не могу сказать, что незаслуженно было. Я работала дохрена, я делала дохрена и, наверное, это всё закономерно.

— Насколько важно для игроков попадание на такие мероприятия? Нынешние игроки лишены всего этого.

— Как и весь наш спорт.

— Да, весь наш спорт.

— Конечно, это важно. Это всегда было очень важно и всегда хотелось попасть на сборы сборной АСБ, в независимости была ли там Универсиада или нет. Спасибо АСБ за это. Это очень крутая история, мне она прям очень нравилась. Потому что это возможность для игроков какого-то роста, развития ещё и если там, как в нашем случае, попасть на Универсиаду, это вообще просто космос какой-то в то время был, с настоящими профессионалами.

— Ты чувствовала разницу в тренировочном подходе? Например, Даша Колосовская была тогда в сборной, в чём различие между профессионалами и вами?

— В их уровне. Я бы не сказала, что это именно какая-то подготовка к тренировкам или всему остальному. В их уровне, в том какая у них скорость принятия решений, как они всё это делали. Там видно это всё, в жёсткости, такой опыт, если ты планируешь, может быть, пойти дальше в профики, поработать с этими людьми, много чего даёт на самом деле. То же самое, что я говорю: нам полезно играть в АСБ с профессионалами, просто с ограничениями.

— Чувствовалось ли тогда на Универсиаде, что игроки других сборных очень сильные?

— Я думаю, что да. Мы очень чувствовали, когда играли с командами из Азии как раз таки. Там такой уровень был, такие скорости, мы вообще были в шоке, мы не были готовы к такому. Да, я прям помню эту игру, нам очень помогло то, что Полина Матушкина наконец-то сыграла свою лучшую игру, не то, что “наконец-то” просто по ходу турнира она не выдавала свои перфомансы, которые у неё были, а в этой игре за то, чтобы выйти в четвёрку она начала свои вот эти вот вещи баскетбольного бога делать. Мы за счёт этого и держались какое-то время, что она забивала свои эти бешенные трёхи, но на все наши действия нам сразу же прилетали какие-то мгновенные суператаки, мы не были готовы к такому, мы не могли противостоять. Соответственно, Австралия, которая была чемпионами — это вообще, там… Они не суперволшебные, но там виделось, чувствовалась разницами между нами и ними.

— Не было обидно, что вы тоже тренируетесь, играете, а по факту уступаете им?

— Знаешь, надо брать всё-таки в счёт тот факт, что у нас был состав, в котором 4 профика, 4 полупрофика и 4 игрока АСБ, в целом то, что мы были конкурентоспособны - это достаточно хорошо. То есть, это не отправили чисто профессионалов, а дали возможность студентам тоже поучаствовать в этом.

— Это вообще важно для игроков, играть на международной арене, вот как ты думаешь?

— Я думаю, что да, 100%.

— Почему? Что даёт игра там?

— Просто я думаю о том, что когда через много лет или через немного лет, когда мы выйдем снова на международную арену, наш уровень будет проседать по сравнению с другими командами и другими странами.  Потому что всё-таки родоначальники этого вида спорта не мы и мы, как правило, тянемся за странами, мне кажется, что нам просто как и всем видам спорта нужно взаимодействовать с другими школами, с другими странами, с другими  исполнителями - это развитие.

— Тебе скажут, что можно же игру посмотреть онлайн чью-нибудь и увидеть, как они там играют.

— Да, только проблема всегда заключается в уровне контакта, который мы не можем почувствовать на себе и быть готовым к тому, что мы выйдем и нам там не покажут, кто здесь главный, и скорость принятия решений.

— Как думаешь, насколько важно для игроков вообще смотреть баскет? Да, может быть, не участвовать в каких-то играх, но смотреть хотя бы Евролигу, Еврокубок, Олимпиаду?

— Моё мнение, что обязательно нужно следить за этими всеми лигами, за Евролигой, за NBA. Я бы хотела, чтобы все смотрели, хотя бы какую-то из этих лиг, потому что это действительно нужно смотреть.

— Как думаешь, важно ли для девушек смотреть именно женские игры? Общаюсь с игроками и часто слышу, что они не смотрят женский баскет.

— А мужской баскетбол они смотрят?

— Да.

— Ну хорошо, что мужской смотрят…

— Это важно девчонкам смотреть именно женский баскетбол?

— Просто женский баскетбол не такой, мне кажется. Когда ещё была Евролига у нас, тогда, возможно, доступ был больше к этому, было проще смотреть.

— До замедления ютуба, бесплатно, пожалуйста, канал FIBA, два клика и ты можешь посмотреть любую игру женской Евролиги.

— Хорошо, даже если они не смотрят женский баскетбол, то почему не смотрят? Потому что не интересно?

— Да, им не интересно.

— Ну хотя бы Евролигу можно смотреть, мне кажется там интересно, даже просто смотреть.

— Тут больше вопрос: не разные ли это виды спорта всё-таки?
Очевидно же, что девушки играют всё равно в свой вид баскетбола. Он не такой атлетичный, он не такой, может быть, зрелищный для простого зрителя и когда ты смотришь, как на твоей позиции играет игрок мужчина, ряд элементов ты просто не можешь воплотить в жизнь, а если ты смотришь, как играет женщина топ-уровня, то ты смотришь и понимаешь, что я могу это сделать, просто мне нужно тренироваться и делать то-то, и то-то. Грубо говоря, ты с большей эффективность для себя это смотришь, потому что, то как, например, трешки бросать, окей можно и на мужчин посмотреть, но то как может быть действовать в посту или обыгрывать, либо защищаться, выбирать позицию, неужели нет разницы между просмотром женского и мужского баскетбола? Ты как игрок и как тренер что думаешь?

— Я вот как раз сейчас анализирую, что мы в Чёрных Медведях часто обращаемся именно к мужским играм, взаимодействиям, то есть, много чего берём из мужского баскетбола, а не из женского. Как-то так складывается, что мы получается, сами тоже пропагандируем именно мужской баскет.

— Нет ли такого, что игроки и тренеры женского баскетбола сами не уважают себя?

— Я думаю, что про “неуважение” тут точно нет никаких слов, а про популярность и уровень именно информационного оснащения и знания, что вообще где происходит в баскетбольном женском мире, это точно есть такой провал.

— Я думаю, ты же как тренер знаешь, что есть FIBA канал на ютубе, ты можешь бесплатно зайти и посмотреть?

— Конечно.

— И я думаю, что люди у кого есть интернет в состоянии же туда зайти. Даже сейчас при блокировке ютуба. Можно найти сайты или группы какие-нибудь в ВК даже, которые игры транслируют, если нет возможности подписку купить. Это же всё реально, у нас век такой, что это всё можно найти и я думаю, что это не столь сложно, если захочется. Вот вы, как тренеры, мужской баскет смотрите и взаимодействия оттуда берете.

— Это я тебе по большей мере сказала, на самом деле, сейчас начинаю думать, что мы ещё Премьер-лигу нашу женскую смотрели, но ты безусловно права с той точки зрения, что надо самим больше включать всю эту идею с женским баскетболом, в том числе и международным.

— Как ты вообще смотришь на медийность? Есть пример «Гутида», в котором игроки очень медийные, очень популярные и даже по «Черным Медведям» прошлого года можно сказать, что как будто бы какая-то просадка. Насколько важно, чтобы клуб вёл свои соцсети и игроки медийно соответствовали уровню каких-то публичных личностей, скажем так, следили за тем, что выставляют, отсекали вещи, которые не должны быть у спортсмена в профиле. Медийная, контентная часть важна для спортсмена в нынешнее время?

— Я думаю, что это очень важная часть всего современного баскетбола.

— Почему?

— В наше время вообще очень развита социальная жизнь. Всем это очень всё интересно и все хотят этим заниматься, мне кажется. Основное это то, что ты можешь быть ближе к тем людям, за которыми ты наблюдаешь. Если мы берём не студенческий даже баскетбол, а именно откуда это всё идёт, из профессиональных клубов Единой Лиги ВТБ, которая берёт, соответственно, из заокеанского спорта и всего остального. Я считаю, что это должно быть, что это нужно развивать, что это хорошо влияет на имидж команды, но при всём при этом, я думаю, что нужно контролировать.

— В каком формате контролировать? За две минуты до тренировки смотреть, чтобы кружочки не снимали?

— Это что такое вообще, кто снимает кружочки за две минуты?

— Это я так грубо говорю.

— (Смеётся) Так, это тоже кстати сложный вопрос, потому что у тебя нет простых вопросов. Если это какой-то канал, например, спортивного клуба, тут, мне кажется, гораздо проще всё, потому что есть менеджер, который следит за этим всем. По крайней мере, он должен понимать, что можно выкладывать, что нет. Что-то сейчас вспомнилось про «Гутид». Здесь достаточно спорный момент, они же позиционируют себя как клуб, который хочет и добивается высоких достижений и соответственно игроки такие же. Достаточно странно выкладывать рилс, в котором игрок опаздывает на игру, сделать его смешным, как он опаздывает, забегает в раздевалку, переодевается, выбегает на площадку опаздывая. То есть, я вообще ничего не имею против, только я на это смотрю с той точки зрения, что они же это в массы всё выкладывают. Что это просто люди смотрят, которые хотят этому всему подражать. Наверное, для «Гутида» - это ок, они очень медийная команда.

— В ответ тебе скажу, что игрок в том рилсе - Настя Рыкова - многократная чемпионка России 3х3 и то, что она один раз опоздала на игру не влияет на её результаты.

— Я и не говорю, что это влияет на результат, мне просто это кажется довольно странным. Да, ок, это произошло, но делать из этого рилсик, это как-то странно… Я в такие моменты ещё ставлю себя на место соперников, какое-то уважение к сопернику же должно присутствовать. Вообще, может это моё старческое занудство. Может это и нормально, потому что уже всякое в жизни, по-моему, нормально, особенно в социальной.

— А если игроки снимают какой-то контент на выезде? Не стоит ли в этот момент думать об игре, а не о контенте?

— Мне просто кажется, что это индивидуально. Кому-то это ок, я была тем игроком, который сфокусирован на подготовке к своему игровому состоянию, я вообще по минимуму взаимодействовала с социальными сетями и когда, как раз таки это было в Белгороде, была пресс-конференция, в которой мне нужно было участвовать, я правда не понимаю, зачем нужно было это делать. Была пресс-конференция буквально за пару часов до игры, то есть, получилось, что я не поехала вместе с командой на автобусе, как это обычно бывает, и вообще-то это важная штука, а я приехала туда, поотвечала на вопросы на презентации, сбила какой-то свой настрой, потому что мне потом нужно было заново собраться, сидела ждала, пока приедут девчонки. То есть, для меня вот это было не ок, это было не в моём стиле, я предпочитала перед играми настроиться, побыть с собой и с командой. А для другого игрока это может ок, и видосики снимать и всё остальное.

— Ты как тренер вообще не против, если они, например, перед игрой бегают, веселятся, резвятся, видосики снимают, ты не скажешь, что у вас вообще подготовка к игре сейчас?

— Ты не говорила, что мы проецируем это на нашу команду.

— Давай спроецируем это на команду, в которой ты тренер.

— Наверное, для меня это было бы странно. То есть, можно послушать музыку, можно повеселиться, можно настроиться, получается вопрос только в том, можно ли поснимать рилсы.

— Создавая этот контент, они опять же делают себя и команду ближе к зрителям - это вторая сторона медали. Ты говоришь, не хватает медийности, информации, доступности, вот это как раз один из способов.

— Нет, у нас же записывали игроки кружочки по дороге на игру, то есть, получается, не против. Я вот сейчас анализирую и думаю, у нас же не было запрета, что ничего нельзя такого делать.  Это хорошо, наверное, с точки зрения развития.

— Ты говорила неоднократно, что тебя звали в профики и ты рассматривала профессиональную карьеру, но потом травма, плечо. Кто тебя звал?

— ЧГУ.

— Ну это понятно.

— КОР и кто-то ещё, я уже не помню.

— В первую очередь куда хотелось?

— КОР для меня всегда была команда какого-то одного человека, к сожалению, двух максимум, то есть, я особо не рассматривала их, потому что, плюс ко всему, там очень специфический тренер был. Я не представляла бы себя там. Получается, больше я склонялась к ЧГУ.

— Было бы смешно поработать вместе ещё и там.

— Вся жизнь смешная штука.

— Давай выделим идеальную пятёрку Арины Нагибиной как игрока. С кем бы ты хотела играть?

— Нифига себе, к такому я не готовилась. Мне надо было скаутинг провести, посмотреть на статистические показатели.

— А вот давай теперь сердцем, без этих ваших тренерских.

— Оооо это сложно. Как я тебе пятёрку соберу, я за свою жизнь со столькими игроками играла.

— Да, вот давай пятёрку с теми, с кем ты играла.

— Я понимаю, вот я тебе и говорю. Блин, София…

— Давай начнём с больших. Пока только тех, с кем ты играла.

— Знаешь в чём проблема, что у меня больших за всю мою жизнь особо и не было, я всегда играла в каких-то довольно не высокорослых командах.

— Универсиадская команда тоже считается, кстати.

— Давай без универсиадской (Смеётся.).

— Нет, ну любые вообще, просто игроки с кем ты когда-то играла в одной команде, хоть по детям, хоть на Универсиаде, хоть в «Сиренах», хоть в «Медведях», хоть по любителям, хоть где. Твоя идеальная пятёрка.

— Давай. Настя Заболотская.

— Это на кого, на 4 или 5?

— У нас она пятёркой была.

— На пятёрочку, хорошо.

— Это сколько, у меня три человека осталось?

— Да.

— Да ну тебя, потом они все обидятся, что я их не выбрала.

— (Смеётся.)  Давай вот на сегодняшний день, на день записи интервью, как ты ощущаешь. И сделаем оговорочку, что в другой день ты выбрала бы, наверное, других.

— Ага, спасибо. Мне эта оговорочка не поможет. Ну давай, Батон (Мария Батошкина - Ред.), Алёна Лисицына, полы попротирает нам. Всё, одно место осталось?

— Да.

— Я вспоминаю, я же говорю, у меня много людей с которыми я играла.

— У тебя Алёна на четверку, Настя на пятёрку, получается.

— Давай Дашу П. (Дашу Подъянову  - Ред.)

— Так, Дашу.

— Поставим её на четверку, а Алёну на тройку.

— Это мы собрали пятёрку с кем ты играла, а сейчас пятёрку с кем ты не играла.

— С кем не играла?

 — Да, но хотела бы.

— Вообще из всех игроков?

— Вообще из всех игроков мира, но женщин-игроков, естественно.

— В смысле вообще мира или АСБ?

— Вообще мира, любых игроков, какие существуют на планете. Вот у тебя дана возможность, чудо какое-то случилось, ты хоть с кем можешь сыграть из женщин в одной пятёрке. Любых времён, хоть Ульяну Семёнову называй.

— Наверное, с Машей Вадеевой.

— На пятёрку её ставим?

— Да. Мы всё начинаем с пятёрки. Давай Бэкки Хэммон.

— Разыгрывающим ставим её?

— (Смеётся) А меня можно на скамейку?

— (Смеётся) Нет.

— Сейчас, сейчас, кто-то мне на Олимпиаде понравился, сейчас скажу. А, кстати, знаешь кто мне нравится, та которая в 3х3 в том году была, Келси Плам, по-моему, такая.

— Келси Плам. Она в составе сборной США была на этой Олимпиаде.

— Да, она в том году в 3х3 была, а в этом году 5х5.

— Мы её на края, на двоечку ставим, правильно?

— Да, нельзя её уже разыгрывающим.

— И один ещё кто-то. Вадеева, Плам, Хэммон, ты и?

— Ха-ха и я проснулась. Давай Таурази. Легенда. Даже если она просто стоит и трёхи бросает, как сейчас это происходит.

— Я думаю, Лиза Балыкова на тебя обидится, конечно.

— Лиза Балыкова не обидится. Мы с ней играли, она должна была быть в предыдущей пятёрке, но я подумала, что мы с ней уже на Универсиаде легендарно играли.

— Сейчас давай выберем пятёрку игроков для тебя, как для тренера. Самые крутые игроки с кем тебе доводилось работать как тренеру, идеальная пятёрка твоя.

— Это вообще ужасно.

— Да.

— У меня все игроки идеальные.

— Да, хорошо, но пятёрочку надо собрать. Вот ты тренер, у тебя любые игроки с кем ты работала, вот они перед тобой стоят, и ты можешь выбрать пятёрку. Это удар моральный вообще.

— По мне… Я уже даже забыла, кто вообще, какие игроки были. Много было потому что. Да всё, я не готовилась. Ты ждёшь, да?

— Да-да.

— Давай. Фролова, Заболотская, кто у нас ещё PG был? Карина, Лера, Фил, помнишь кто ещё?

— Я тебе сейчас наподсказываю, ты давай сама.

— Поляс (Полина Серебрякова - Ред.). Ничего ты не наподсказываешь. Я сколько человек два взяла?

— Фролова и Заболотская.

— Я не знаю.

— Вдвоём они у тебя играть будут, выигрывать.

— В целом, могут и вдвоём. Нет, София, я всё.

— (Смеётся). Ну ещё троих надо выбрать. Арин, ну как играть будешь?

— Я не могу выбрать, ты же знаешь, что они все обидятся. Они все у нас молодцы, реально и все местами не молодцы.

— Но Фролова с Заболотской самые молодцы, получается, раз так быстро получилось их выбрать.

— Просто Заболотская в плане того, что она исполнитель, ей скажешь, нарисуешь и она это сделает, это крутое качество плюс она подвижный такой игрок. А Фролова хасл, это всегда было. Поэтому они пришли мне в голову.

— Не, ну трёх ещё надо выбрать. У нас провокационная передача, направлена на то, чтобы какашки ставили.

— Ты понимаешь, что я вообще забыла кто. Ты можешь сказать кто ещё двое?
Ну всё, я всё. Давай следующий вопрос.

— (Смеётся). Ладно. Давай ещё чуть-чуть про баскетбол. Что такое, у тебя то в «Сиренах», то в «Медведях» «Гутид» — это такой непроходимый соперник. Что не так, в какой момент что-то ломается и не получается с ними играть спокойно, как и с любой другой командой? Это было в «Сиренах» в твой заключительный сезон 18/19 и это потом уже в «Медведях» тебя преследовало, и как игрока, и как тренера. В чем проблема?

— Получается в «Сиренах» это такое двоякое чувство, потому что мы до этого-то выиграли и по ходу сезона выигрывали, и до этого Питер выиграли, а проиграли только на самой важной стадии. Но там было очень тяжело играть, потому что был целый зал против, и мы не могли ничего забить (Речь про проигранный матч за выход в Суперфинал АСБ 18/19 в Казани – Ред.).

— Ты вообще ту игру вспоминаешь?

— Я тебе больше скажу, я её даже несколько раз пересматривала.

— Ты смогла её пересмотреть? Я её смотрела один раз куски, когда делала какое-то видео, монтировала и я не спала пол ночи потом.

— Я просто пыталась осознать, что произошло, почему. Почему такая игра, почему такой счёт, почему вот так.

— Есть какой-то ответ, почему?

— Вообще, когда сейчас смотришь этот баскетбол, в который мы играли, это можно сказать с уверенностью, что мы сделали все прогрессы в лигах. В том числе команды наши, потому что это настолько был какой-то не такой баскетбол, какой-то гораздо проще, меньше взаимодействий, поэтому я на это посмотрела и думаю: а как мы вообще выиграть-то могли? Учитывая то, с каким мы процентом бросали и что мы бросали. Но самая, конечно, боль, это последние секунды. Сколько у меня было вопросов по судейству после просмотра этой игры, сколько у меня их было боже…

— А у тебя вообще, в целом, есть вопросы по судейству к лиге, к АСБ?

— Да. Для меня, знаешь, вопросы начались так явно в том году. Потому что по Питеру у нас было очень много спорных моментов, по назначениям. Было объективно, что это достаточно не очень опытные арбитры и такой же ярый у меня был вопрос, когда мы провалились в челлендж. Вот мы там по полной оценили все краски.

— А что не так?

— То ли потому что мы были в челлендже, да, было такое какое-то отношение, что вот они тут играют в своём первенстве водокачки, грубо говоря, соответствующие команды, то ли просто так совпало, что нам попадались какие-то сомнительные арбитры. То есть, там вызывали сомнение их решения, их поведение то, как они взаимодействовали с нами, было много вопросов. Я в своё время задавала вопросы тем людям, которые работают в этой сфере и ничего сказать они, такого не могли. Единственный ответ был, если говорить про не очень опытных судей, которые у нас были в Питере, что им нужно расти, им нужно развиваться, им нужен опыт.

— Почему этот опыт на вас, а не на детях?

— Потому что в целом проблемы с кадрами в судействе.

— А вы что не платите взносы что ли в лигу и не должны получать нормальное судейство?

— Там был следующий ответ, что просто нет людей, которые смогли бы этим всем заниматься, развиваться, что это не такая высокооплачиваемая, грубо говоря, работа даже с каким-то уже опытом.

— Но это же задача лиги.

— Я не знаю, мне кажется, что такая проблема сейчас везде, нет? Не только в АСБ.

— Но это же задача лиги находить судей, растить судей. Они столько требуют от команд - разве не должно и в обратную сторону работать?

— Я согласна полностью с этим, я тоже так считаю. Потому что местами это уже выглядит как какой-то абсурд мало похожий на баскетбол. Особенно, когда много травм, это особенно ужасно.

— Есть какой-то “любимый” судья?

— У меня их много.

— Прям вот чьи решения вызывают очень много вопросов.

— Так нельзя сказать про какого-то одного судью, часто бывает, что, знаешь, зависит от команд, которые играют.

— А ты задавала вопросы судьям после игры или в каком-то частном общении, потому что питерская баскетбольная тусовка очень маленькая всё равно.

— О чём?

— Например, что за свистки были?

— Да, было и были ситуации, когда даже нарезки делали и отправляли, чтобы нам прокомментировали было или не было. С этой точки зрения взаимодействие есть, но не всегда утешительные ответы были, в духе: «да, это неправильный свисток».

— Окей и всё - отвалите?

— Опыт.

— Про судей понятно. Вернёмся к «Гутиду»? Что такое, что за красная такая тряпка или что это вообще за проблема вечная, почему никак не получается побороть «Гутид»?

— Хороший вопрос. Мне почему-то кажется, что в большей мере это психология. Вот уже реально устоявшаяся...

— Но приходят новые игроки.

— Да, приходят новые игроки. В этом сезоне мы, наверное, точно не берём. Действительно, ощущение, что именно психология, которая внутри команды какая-то, сидит. Я реально не могу это никак объяснить. Либо второй вариант, просто команда сильней. Сильные исполнители.

— Каждую игру?

— Даже в том сезоне, когда у нас был достаточно неплохой состав, мы для себя определили, что у них сильные исполнители, сильней чем те, которые у нас есть. Если смотреть общую, командную картинку. Я не могу тебе объяснить, я не могу сказать что. Мы настолько разбирали их игры, если посмотреть сколько игр у нас разобрано с Дарьей Александровной за это время, именно «Гутида», там такая подготовка была и разбор всего, ну как бы…

— Вы в клубе прорабатывали психологический вопрос?

— На самом деле, да, мы работали с психологией и в том году мы работали прям с психологами, знакомые Дарьи Александровны, которые нам помогали по ходу заключительной части сезона. Я считаю, что вообще, в целом, нужен спортивный психолог в любой команде, чтобы работать над этим всем, а в студенческой так тем более. То есть, с этим всем мы работали, но…

— Как думаешь, новый состав поборется с «Гутидом»?

— Мы не знаем состав «Гутида», поэтому мы не можем оценить сполна их ростер. Я бы хотела, чтобы в любой игре была борьба, но я не могу загадывать. Я пока слабо представляю, как будут выглядеть медведи в этом сезоне, честно тебе скажу, я тоже вижу людей, которые приходят, я тоже знаю парочку человек, но я не могу представить, как это будет выглядеть. А «Гутид», я думаю, в любом случае будет с хорошей комплектацией.

— У меня полное ощущение, что ты прям очень устала от баскетбола. Мы с тобой разговариваем, и я вспоминаю наши какие-то разговоры до этого момента про баскетбол, у меня ощущение, что у тебя какбудто прям глаза потухли.

— Так и есть. Я об этом в самом начале сказала, что я не вижу в себе никаких сил, никакого желания вообще продолжать что-либо делать. Именно, наверное, даже можно сказать, в студенческом баскетболе.

— Это всё на любви держится, да, вот до какого-то момента, а потом что, она угасает или что происходит?

— Просто вот эта любовь, желание в тебе, стать лучше, научиться, выиграть, оно просто есть. Ты вот это всё делаешь, делаешь и по факту ты не получаешь то, что тебе бы хотелось, так бывает. Просто, действительно того, что было, этого огня, рвения и желания и какой-то надежды, её больше нет.

— Было ли какое-то событие, которое прям обрубило эту надежду?

— На самом деле меня очень сильно пошатнуло то, когда наши игроки начали расходиться в другие команды. Прям объективно.

— С чего это началось? С какого года?

— Получается, с прошлого.

— Говоря с прошлого, ты имеешь в виду какой год?

— Началось-то не в этом году, который закончили, а в предыдущем. Когда Лера ушла в «Гутид», когда Соня пошла в профики, когда Настю Заболотскую забрали во Владимир, то есть, просто посыпалось всё. Я же всё время говорю, что первостепенное - это люди и да, я понимаю, что всё должно меняться, но я видимо была не готова к тому, что это так быстро всё поменяется.

— У вас ведь в сезон до этого ушло 4 игрока, у вас ушла по-моему Фил [Ангелина Филатова] тогда, Ксюша Король, Таня Смишко и Лис [Алёна Лисицина], нет?

— Да. Я согласна, что тогда тоже началось.

— Или Лис ушла на следующий год, не помню уже?

— Нет-нет, она ушла в прошлом году. Все начали расходиться, уходить. Я понимаю, что это так должно быть, это обычная история, но как-то тяжеловато это всё равно было.

— То есть, нынешние люди, грубо говоря, не дают тебе такой энергии чтобы оставаться? Даже прошлый сезон, которые оставались, Даша Подъянова, Катя Чёрная.

— Нет, они давали, реально, если бы не вот эти люди и те, которые пришли с горящими глазами как Крис Кривич. Почему на ней акцентирую внимание, потому что она прям вообще супермалышка, ей 16 лет было, когда она только пришла и вообще все девчонки, что Саша Комарова пошла играть и Олеся, это всё было, это внутреннее желание. Я понимала, что будет тяжёлый сезон, но я внутри себя понимала то, что мы будем расти. Мы и росли, но нам было тяжело потому что нас было мало, объективно, и очень много травм.

— А восстановление какое-то, в медведях этого нет вообще больше? Профилактика травм?

— Профилактика, у нас в целом, всё есть. Я в том плане, что мы работаем над своим телом постоянно, это не только баскет и тренажёрный зал, но и мобильность, и сауна, и всё остальное. То есть, с профилактикой мы реально работаем, но тут фактор нагрузки, и фактор количества игроков. Нагрузка такая же большая, а игроков гораздо меньше, чем было в предыдущие сезоны.

— Откуда такая нагрузка, если всего одна тренировка в день?

— Но это одна тренировка в день, в которой ещё есть тренажёрный зал, мобильность и всякая такая увлекательная рутина.

— Ты как думаешь, будешь на игры ходить медведей? Или ты вообще полностью решила отдохнуть от баскета?

— Да нет, наверное, во мне в скором времени воспылает какое-то желание посмотреть, как там дела вообще в лиге, потому что я знаю, что очень много переходов и изменений в составах, поэтому в целом, это очень интересная ситуация. Но я пока слабо себе представляю, что там в итоге будет.

— Если так представить, как думаешь, ты можешь в этом году зайти в «медведи» опять после нового года?

— Нет.

— Жизнь без баскетбола, как ты её видишь, что дальше? У тебя открывается столько свободного времени, ты говоришь, что классное руководство у тебя будет, но всё равно.

— Я даже не представляю себе, до сих пор не осознаю, но вот сейчас немножко осознаю, потому что у девчонок уже начались сборы, и я на них не езжу, и думаю: кайф (Смеётся), какой кайф, есть свободное время. Мне бы хотелось, просто больше сконцентрироваться, наверное, на своей какой-то жизни, в том числе личной жизни, каких-то своих увлечениях, потому что действительно, та работа, которая у меня была, и работа, и занятость, она перекрывала, к сожалению, я не могла это всё балансировать. То есть, мне бы хотелось, чтобы это было больше свободного времени и то, на что мне хватало раньше времени. Да, это будет школа 100% и дальше я посмотрю, что делать с этим свободным временем, как минимум, я могу чаще встречаться с друзьями.

— Какие увлечения у Арины Нагибиной?

— Так вот я хочу задаться этим вопросом и наконец-таки узнать. Вот я пошла в автошколу, это вообще песня, я всю свою жизнь с 18 лет хочу пойти в автошколу, получить права и водить машину, но у меня тупо это всё не складывалось в моём графике, никогда.

— Как тебе повышение цен на автошколы?

— Я успела в последний вагон, в котором я по старому прайсу, но это жутко. Я вообще этого не понимаю.

— Как ты вообще любишь досуг свой проводить? Вот у тебя сейчас оно стало появляться, расскажи, на что можно тратить время, когда оно появляется у человека. У меня нет свободного времени, может быть, ты меня тоже перетянешь на эту сторону - сторону ухода из баскетбола.

— Я пока ещё не особо использую все блага (Смеётся), потому что сейчас было лето и по большей мере я просто гуляла, встречалась с друзьями, ездила на природу, это прям кайф. Я очень люблю природу, мне вообще хотелось бы когда-нибудь жить за городом, потому что я сейчас часть августа провела за городом - это запарно, но очень хорошо. Хотелось бы каким-то не то, что спортом заняться, а найти какое-то ещё увлечение спортивное, потому что баскетбол очень сильно съел меня в том плане, что я даже мяч особо в руки не беру. У меня сейчас начнётся школа и секция баскета с мелкими детьми, я вот готовлюсь к этому, морально.

— Расскажи тем, кто будет тебя читать, в чём состоит твоя работа в школе, физкультуру преподаешь, в секции работаешь?

— Я работаю учителем физической культуры в гимназии и начальная школа, и средняя, и плюс ещё виду доп. секцию по баскетболу, раньше мы ещё взаимодействовали с баскетбольным клубом «Зенит», но у них закончилась эта чудесная программа, как обычно бывает на несколько лет, в общем мы её оттарабанили и она закончилась, осталась только секция, где я преподаю баскет, грубо говоря, с первого класса детям, это очень забавно.

— А дети уже по плейбуку «Чёрных Медведей» работают, знают все термины? У тебя ребенок отличит UCLA cut от другого?

— Кит-кат только (Улыбается). Да нет, мелкие - это просто отдушина. Как у детей в начале этого всего пути: их надо заинтересовать спортом, мячом и всем остальным, а потом уже потихоньку начинают они вкатываться. Мне нравится с детьми, они вообще классные, весёлые.

— Они у тебя энергию не высасывают или наоборот они её дают?

— На самом деле зависит от дней. В некоторые дни у тебя они всё высасывают, а в некоторые дни наоборот, но, наверное, это зависит не от дней, а от тебя.

— Что для тебя счастье?

— Когда у тебя вопросы закончатся, я не понимаю (Смеётся).

— Чуть-чуть осталось.

— Для меня, наверное, счастье — это, во-первых, здоровье, быть здоровым, и чтобы твоё окружение было здоровое, это очень важно. И, во-вторых, чувствовать, что ты делаешь что-то нужное. Не обязательно, чтобы это был какой-то 100% фидбек, просто ты должен понимать, что ты не бесполезно живёшь, это вот ощущение. Ну и, наверное, любовь, чтобы она была в жизни. Когда все вот эти составляющие вместе собираются, тогда, наверное, есть ощущение счастья. Наверное, я просто ещё не до конца ещё всё проработала (Смеётся) поэтому, как только получится, я обязательно скажу.

— Как выглядит твой идеальный день? Бутылочка просекко, да?

— Никому не говори, ну что это такое, какое просекко? Я учитель физической культуры, что такое.

— (Смеётся). У тебя дети ещё не умеют читать. Они ещё не прочитают.

— Родители умеют.

— А, ну ладно, тогда без просекко.

— Ой, я не знаю. Ты знаешь, на самом деле мне бы просто хотелось, наверное, жить либо у моря, либо за городом, это точно есть в моём идеальном дне. Ну и в целом, бутылочка просекко (Смеётся), да шучу, просто чтобы было вот это вот действие, которое мне приносит удовольствие. Я на самом деле всегда в поиске вот этих вот вещей, которые будут тебя делать счастливее и будут состоять в твоём идеальном дне. Я подумаю о своём идеальном дне. (Смеётся). Поспать, поесть, погулять. А, ещё б собаку.

— Ты говоришь, море, за городом — это территориально где?

— В идеале море, конечно. Заграницу не потяну, в плане того, что это другой менталитет и жить там прям, ну нет, отдыхать, да. Мне даже у нас в Зеленогорске нравится, там Финский залив и чем тебе не море.

— Мы-то все знаем, что Финский залив - это наше море.

— Да, поэтому я всем говорю, что я на море.

— И правильно. Любимые места у тебя где в Петербурге? Где гулять кайфово с друзьями?

— На самом деле, если одно, то на Ваське мне нравится, на Васильевском острове, там атмосфера, я не знаю почему туда приезжаешь и по всем эти старым дворам ходишь, к набережной так вообще красота. Ещё люблю, да я вообще люблю гулять, если честно, но не по Невскому проспекту только.

— Знаешь, когда вынужденно живёшь несколько лет вне Петербурга, даже Невский проспект кажется идеальнейшим местом для прогулок.

— Но не в сезон этих чудесных туристических скоплений.

— А ты вообще можешь представить для себя ситуацию, что ты из Петербурга уедешь работать или жить в другой город?

— Мне кажется, что я не смогу, потому что я очень такой человек, которому очень нужен его дом, я очень сложно воспринимаю какие-то изменения. То есть, если прям переехать, то это прям какой-то очень веский повод должен быть, что прям мне надо. Но, я люблю Петербург и всегда, когда возвращаюсь из других городов чувствую, что возвращаюсь домой.

— Кайфово.

— Ты плачешь уже?

— (Смеётся) Близка к этому. Баскетбол делает счастливее?

— Да. Те эмоции, которые я переживала в баскетболе делали меня счастливой.

— За что ты можешь сказать ему спасибо?

— Это будет опять очень банально, за людей. Я всегда любила баскетбол за знакомства, баскетбол или какая-то команда — это всегда какая-то жизнь определённая. Вот в Лесгафта ты одну жизнь прожил, потом пошёл в «медведи» прожил другую жизнь и как правило ещё составы меняются, это тоже всегда другая жизнь. Поэтому, за людей и за то чтобы эти взаимоотношения с людьми не угасали, как это часто бывает, знаешь, что люди потом перестают даже здороваться (Смеётся) не то, что общаться, это грустно.


Фотографии:
из личного архива Арины Нагибиной;
официальная группа ЖБК "Черные Медведи-Политех" в ВК/ ЖБК Черные Медведи https://vk.com/blackbears_wbasket;
фотографии Насти Сулейман https://vk.com/jsn55
фотографии Марины Бочковой https://vk.com/marinabochkova_nbl